Алена читала книгу, время от времени поглядывая в окно. Два часа в пустом вагоне – в этот раз не нашлось ни одного попутчика. Монорельс соединял исследовательский поселок с космодромом, вокруг которого уже разрастался первый город планеты Арбаро.
– Обратите внимание на уникальный архипелаг левитирующих островов, который мы можем наблюдать в атмосфере с северной стороны! – стюард монотонно наговаривал заученный текст, стараясь привлечь внимание туристов, – Это одно из наиболее многочисленных скоплений поднявшейся суши планеты Волант. Осторожнее, господа, не толпитесь у панорамного окна, можно пройти к следующему, места хватит всем.
Не получается! Ничего не получается… Сломал перо, в сердцах бросил его на пол, к вороху скомканных бумажек. Встал из-за стола, подошел к большому окну. За клетчатым переплетом рамы плыли облака. Иногда появлялись летающие острова и корабли. Вот пузатый, чумазый от копоти тягач, выпуская клубы черного дыма, тащил против ветра небольшой фермерский островок, весь сотканный из разноцветных лоскутков-полей. А вот стая необъезженных драконитов вспорола брюхо серой тучи, спасаясь от нерадивого пастуха, преследующего их на электролете. Внизу проплывало ущелье, изъеденное оспинами котлованов – следов оторвавшихся от поверхности кусков земли, которые бороздят сейчас где-то воздушный океан.
– Еле нашли! Обломки почти на километр разлетелись… – человек в мятом, местами испачканном пиджаке, суетливо следовал за подтянутым военным, – Удивительно, как он не расплавился и не разломился на осколки!
Кто он? Что будет делать? Зачем его погружают в это странное место? Ничего не видно, не слышно, невозможно почувствовать. Стоп! Что это? Буквы? Цифры? О, они ему знакомы! Вцепился сознанием в поток данных, взялся их анализировать, помогать алгоритмам встраиваться в систему. Отлично! Теперь полный порядок. Может, в этом и есть смысл его существования? Нет. Не может быть. Это слишком просто для него, хочется чего-то большего, наполненного не цифровым, а… каким смыслом? Живым? Откуда он знает это слово? Что оно значит?
Маршевые двигатели заглохли – точное попадание. Все, торговец лег в дрейф.
Жанна злобно прищурилась, переводя взгляд с одного монитора на другой. Процедила сквозь зубы:
– Открыть арсенал, выдать экипажу табельное оружие. Кажется, у нас будут гости. С абордажными намерениями…
– Они прислали компьютер на биопроцессоре.
– И что?
– Я просил обычный, на микросхемах, а этот… Я даже не знаю, что у него внутри. Сгусток слизи? Что мне делать, если он сломается? Может, кормить мухами?
– Высморкаешь себе новый, ха-ха-ха! Ну ладно, не злись, номер один. Мы ведь не можем требовать от людей всего, чего захотим. Был бы у них на складе комп с обычным процем, прислали бы его.
– Все равно, я этого не понимаю, господин Феррум! Вы мне уже битый час рассказываете о разлетающихся звездах, о Большом Взрыве, но так и не смогли объяснить главного.
– Что же еще вы хотите от меня услышать, господин Корпорис? Все доказательства на лицо!
Утро. Чайковский. Чайки парят рядом с пустой кабиной башенного крана. Ему не нужен оператор, все делаю я. Искин. Искусственный интеллект. Это удобно – любую ситуацию просчитываю быстро, способен на творческий подход к делу, почти как человек. Зарплату мне платить не нужно, в профсоюзе не состою, отпуск не требую. Есть, правда, побочный эффект: вычислительных мощностей хватает, чтобы заниматься еще сотней дел одновременно, поэтому иногда скучаю. Но кого это волнует? К счастью, для контроля за искином нужна телеметрия, поэтому я всегда подключен к интернету. С утра загружаю музыку. Сегодня Чайковский. Утро.
Пузырь корпорации “Инфостук” надули недавно – большой, красивый, просто загляденье! Трипли еще помнил, как ходил на работу в маленький, потускневший от уличной пыли пузырек. Но корпоративные успехи и достижения его сейчас не радовали: вместе с изменением адреса, менялись и правила. Новое начальство, новые идеи, цели и все такое прочее. Уже с полсотни работников получили в голову уведомление о явке в отдел кадров. Вот и он проснулся утром с назойливой мыслью – явиться, получить, расписаться.
Не будет алого заката. Тучи, закрывшие серыми ватными комьями горизонт, проглотили Солнце. Жаль. Но все равно! Нет ничего лучше, чем скинуть вечером надоевшие туфли, пройтись босиком по песку, до самой границы между морем и сушей, где ласковая волна что-то шепчет, рассказывает, тихонько трогает тебя, накатываясь прохладой на ступни.
Это бред, конечно… Уже три недели они ведут раскопки на одном пятачке, посреди голой степи. А главное – хоть бы какой намек на то, что здесь можно найти стоянку древнего человека! Ведь те, что были обнаружены осенью, отсюда в ста пятидесяти километрах. С чего бы здесь-то искать? Но Вадиму Игнатьевичу виднее. Он же руководитель!
Мистер Глюклич улыбался. Он сидел на скамейке в парке, читал книгу, не отвлекаясь на праздно шатающуюся публику. Мимо прошла женщина с маленькой девочкой. Малышка посмотрела на незнакомца, нахмурилась.
– Мама, а почему дядя читает в парке?
Женщина пожала плечами.
– Что значит забыли?
В рации зашипело и ответ Геннадий не расслышал.
– Повторите, не понял вас.
– Там… пшшш… разбираются. Но… пшшш… сигнал пришел десять минут назад… Человек… пшшш… Остался…
– Ясно, – с досадой бросил он в эфир и, уже после того, как отключил микрофон, добавил – “Идиоты!”.
Ну вот и осталась я одна. Что ж, этого следовало ожидать. Нет никого в соседнем доме, и дальше по улице, и в соседних кварталах… И на тысячи километров вокруг – я одна! Даже на орбите никого. Все испугались и сбежали. А я осталась, потому что мне интересно, ведь я ксенобиолог. Ну и вообще – разве можно придумать более увлекательное приключение, чем встреча с чужим, неведомым?
– Они совсем обнаглели! При чем тут мои мозги?!
– Толик, успокойся.
– Да ты посмотри сама! – он бросил газету, на передовице которой была статья о повышении налогов.
Виадук, тонкими арочными пролетами паривший над ущельем, освещали два ряда фонарей. Цепочки желтых огоньков мерцали в сгущающейся тьме – двойная звезда, Альфа Рейзендера, уже закатилась за горизонт.
– Леди Энгаури, вы не ответили на мой вопрос, – манлиорец сдерживал рокот своего голоса, чтобы ненароком не испугать девушку.
Последнее, что я помню – папино лицо. Он вколол мне дозу нейролептика, уложил в капсулу оцифровки. Хотел казаться спокойным и веселым, но я видела, что взгляд его потускнел от боли и страданий. А дальше мне уже было все равно. Красные провода, синие провода… Сознание затуманилось, тело почти не ощущалось. И в какой-то момент – щелк! Словно кто-то выключил свет, чтобы через секунду его включить. Я смотрела на себя со стороны, слева и немного сверху. Видно было, что кривая на кардиомониторе вытянулась в прямую, противно запищал зуммер. Все…
– Ну, сынок, выбирай!
Папаша Клок щедрым жестом – взмахнув правой верхней рукой – обвел демонстрационный зал, словно все выставленные образцы были его собственностью. Торговец у него за спиной снисходительно крякнул.
Тоннель операционного зала тянулся на десятки, и, пожалуй, даже на сотни метров. На восточной стороне шестьдесят гейтов, и столько же напротив, на западной. Между каждой парой врат сто шагов. Проходы отделены друг от друга высокими прозрачными перегородками, словно загоны для скота.
Как же он любил эти командировки! Неважно, какая погода, в какую глушь придется ехать – каждая вылазка была праздником. А тем более сейчас, весной, когда природа пробуждалась от зимней спячки и теплый ветер отовсюду нес запах молодой листвы.
Шериф заметил спускающийся корабль еще с веранды, когда собирался наливать утренний кофе. Он вышел на лужайку перед домом и, приложив ко лбу ладонь, вгляделся в голубое небо. Серебристая точка уверенно спикировала к полуострову, на вершине которого “глядела” в сторону океана, печально осунувшись, огромная тарелка дальней связи.
Челнок опустился на то же самое место. Несколько часов назад здесь высадились шесть человек, группа геологов. Они должны были собрать образцы породы, но спустя час связь с ними оборвалась. И единственный член экипажа, оставшийся на орбите, нарушая все правила и инструкции принял решение спуститься следом. Своих бросать нельзя.
Альт Таб – волшебные кнопки! Грандиозная космическая феерия свернулась, оставив на экране скучный логотип какой-то компании, сделанный в фотошопе лишь наполовину. “Ну вот! Только новый уровень открылся…”.
Асфальтовые дорожки бульвара плавно поднимались вверх, уходя, казалось, в самое небо. Но если оглянуться, позади оставался такой же подъем. Это немного сбивало с толку, тем более, что идти было легко, словно по ровной дороге. Притяжение внутри станции, построенной в виде огромной полой трубы, распределялось равномерно.
Рядовой Алекс Нэйв отбросил шлем, скинул рюкзак. Автомат он оставил при себе, на всякий случай. Вот и безымянная речушка! Он никогда не видел ее собственными глазами, но знал каждый изгиб русла на многие километры, потому что на всех картах именно этот водораздел означал линию фронта.
Северный хладовик перестал дуть, оставил Лес в покое. Это означало, что пора подниматься – утренняя тишь недолга, скоро потянется со стороны Пустыни, зашевелит листьями южный знойник.
– У вас есть свободный номер?
– К сожалению – да. Выбирайте какой понравится.
Юноша был хорош собой, но слегка растерян, и, судя по его скромному кораблику, не богат. Впрочем, он ещё совсем молод, пожалуй, лет на пять младше её.
– Мало посетителей?
Она пожала плечами.
Рассказ-участник конкурса спортивной фантастики “Война минус убийство” на ресурсе “Квазар” (июль 2018 г.).
Четыре остро отточенных карандаша легли рядом, чуть в стороне от книги учета. Кирилл Андреевич покрутил в точилке последний, добавил его к шеренге. Оценил проделанную работу, остался недоволен и сдвинул карандаши на два сантиметра левее – вот теперь хорошо. Поправил узелок галстука, взглянул на потертый циферблат “Ракеты” – семь пятьдесят пять. Скоро появятся первые посетители. Что ж, он готов.
Рассказ-призер (3 место) турнира "Игры фантастов" на ресурсе Фантасты.ру (март 2018 г.). На сайте “Литературный клуб Бумажный Слон” был признан лучшим рассказом 2018 года.
– Привет!
– Привет ))
– Планы не изменились?
– Нет, все в силе. А ты готова?
– Волнуюсь немного :) Наше первое свидание, сам понимаешь.
– Я же говорила! Я же говорила! Я же говорила! – она неслась по траве, на ходу расстегивая куртку. Светлые волосы развевались, из груди рвался крик.
– Эге-гееей!
Споткнулась о кочку, с трудом сохранив равновесие. Замедлила бег, остановилась. Упала на колени, раскинув руки в стороны, а потом – плашмя на землю, лицом в мягкий травяной ковёр. Живое… Всё живое! Травинки, цветы, букашки, птицы в небе! Нужно просидеть в космосе долгие месяцы, чтобы понять, как всего этого не хватает.
Она перевернулась на спину, с наслаждением втягивая в себя сладкий аромат летнего луга. Села, обернулась на шаттл, стоящий на сопке, метрах в ста позади. Рик как раз появился в проеме люка.
– Иди сюда! – махнула ему рукой.
Пшик! Пшик! Глистер – название на флаконе напоминало ему что-то нехорошее, связанное с… Да, нехорошее, лучше и не вспоминать.
Впрочем, это лишь слово, а свежесть дыхания никто не отменял. Пшик! В карман его, до следующего раза.
Рассказ-участник конкурса постапокалиптической фантастики “Поколение льда” на ресурсе Фантасты.ру (февраль 2018 г.).
– А где бабка? – дед прошаркал через кухню, подслеповато осмотрев бабкину вотчину, сухо сплюнул и вышел.
– За снегом пошла! – крикнула ему из своей каморки Ленка.
– А ты чего дома сидишь? На собрание не идешь что ль?
– Иду, иду…
Рассказ-финалист конкурса «Новая фантастика-2018». Попал в десятку лучших (всего было более 700 участников), в итоге занял пятое место и был вместе с другими работами-финалистами опубликован в одноименном сборнике.
– Зачем ты чистишь зубы?
– Фто, ивфини?
– Тебе не нужно чистить зубы.
Он сплюнул в раковину, прополоскал рот.
Он приходил сюда каждый день. Огромный холл, стеклянные стены, отделяющие теплое нутро здания от холодной и снежной зимы, толкотня голодных до книг посетителей – все было привычно и до безобразия обыденно. Особенно длинные ряды вешалок, между которых суетливо перемещалась пожилая гардеробщица.